Зайцева Е. (4 к.) Мотив карточной игры в прозе Н. Д. Ахшарумова

Одним из устойчивых сквозных мотивов русской литературы в XIX веке является тема карт и карточной игры. Многие авторы обращались к данной теме, исследователи интересовались ей и анализировали произведения писателей, таких как, например, повести А. С. Пушкина «Пиковая дама», М. Ю. Лермонтова «Штосс». Однако находятся произведения, которые остаются на периферии интереса ученых. К ним можно отнести и прозу Н. Д. Ахшарумова. В данной работе мы обратимся к двум его повестям, а именно к «Игроку» и «Двойнику».

Казалось бы, в повести «Игрок» речь идет о шахматисте, да и описывается на протяжении всего повествования шахматная игра со всеми ее особенностями, однако есть несколько эпизодов, в которых упоминается и карточная игра. Так, в самом начале произведения говорится о том, что главный герой «обиделся бы», если бы услышал в свою сторону слово «игрок», ибо ассоциация данного наименования предполагает «картежник», чье занятие, в понимании Генриха Миллера, является «пустою забавою»[1]. Низменность карточной игры подтверждается в эпизоде, когда карты противопоставляют шахматам и описывают их как «мелкую, праздную и низкую забаву»[2].

Довольно-таки значим эпизод «оживления» карт, которых можно сопоставить с «ожившими» шахматами. Они противопоставлены друг другу: для шахмат характерно благородство, возвышенность, великодушие, карты же представлены глупцами и интриганами, для которых цель всегда оправдывает средства. Для подтверждения данной мысли приведем эпизод соблазнения трефовым тузом пешки. Очаровав пешку и узнав пароль для проникновения в шахматный замок, туз убивает часовых, но не из-за какой-то значимой цели, а лишь для того, чтобы отомстить за проигранный накануне спор.

Во время этого спора говорилось о том, какой принцип игры лучше: строгое обдумывание и расчет каждого шага в шахматной игре или слепая, предопределенная судьбой карточная игра. Миллер, выражая и еще раз подтверждая мнение о недостойности карт, произносит: «… Дело идет <…> о действительной, настоящей битве между двумя живыми лицами. Я утверждаю, что в азартной игре этой битвы нет и не может быть, а что азартная игра не более, как гражданская тяжба об известной сумме денег, которую каждый из двух игроков желает присвоить себе законным образом из чужого кармана, тяжба, которую судьба, в качестве третьего лица и посредника, решает по жребию и отдает деньги тому или другому из них, не допуская их до борьбы»[3]. И далее: «Спокойная в точке опоры, сдержанная и вполне обладающая собою энергия — вот истинный характер силы, вступающей в борьбу со своим противодействием. Ей некогда трепетать, некогда думать о том, чем может окончиться бой и томиться в мучительном ожидании. Она вся живет в действии и ни одной минуты не имеет лишней, чтоб уделить ее страданию. Но там, где решение вопроса, близко до нас касающегося, не зависит от наших усилий, там, где мы свертываем свои паруса и бросаем свой руль, оставляя развязку на произвол судьбы, там, без сомнения, мы играем не более, как чисто страдательную роль, и не можем гордиться победою, потому что не мы ее одержали, хотя, может быть, мы и воспользуемся ее плодами»[4].

Обратимся к повести «Двойник», в которой карточная игра упоминается всего несколько раз.

Первый случай: Алексей Петрович, главный герой произведения, посещает дом Лугиных: «Вчера был у Лугиных и говорил очень долго с Софьей Васильевной. Девица, сидевшая возле нее, встала и пошла в другую комнату, где играли в petits jeux»[5]. (Petits jeux — «игра» в пер.с франц.). Второй случай: герой описывает собственный дом: «Иногда и у нас собираются знакомые — играют в карты, танцуют, пьют чай, ужинают, и, вообще, проводят время очень весело. Я, в таком случае, почти всегда сажусь за преферанс: танцы как-то надоели»[6].

Стоит отметить, что Алексей Петрович изначально презирает карточную игру, считает ее лишь способом убить время, что подтверждается его фразой: «Отжившие старички! Им верно давно не случалось видеть, как бродит молодая, кипучая кровь в мозгу здоровом, не иссушенном над картами»[7], т.е. карты для него были чем-то нездоровым, тем, что воздействует негативно на мозг, деформирует его. Однако после женитьбы он сам становится игроком, который, как мы видели, не прочь сыграть в преферанс.

Таким образом получается, что роль карточной игры в данной повести состоит, во-первых, в том, что она делит персонажей на бездуховных (Лунгины, Алексей Петрович) и нравственно чистых (Вера и Двойник); а во-вторых, в том, что она показывает эволюцию характера главного героя в худшую сторону, символизирует его отказ от лучшего в себе.

Таким образом, в прозе Н. Д. Ахшарумова карточная игра рассматривается как низкая, недостойная, нездоровая забава, которая может быть лишь способом убиения времени. Сам же мотив служит маркером «мертвого» пространства, является символом деградации духовного в человеке, а также обозначением глупости, коварства и лжи.

---

[1] Ахшарумов Н. Д. Двойник / Н. Д. Ахшарумов. – Санкт-Петербург : Издание М. К. Ремезовой, 1895. – (Ежемесячное приложение к журналу «Север» за январь) С. 85.

[2] Там же. С. 184.

[3] Там же. С. 196.

[4] Там же. С. 198.

[5] Там же. С. 7.

[6] Там же. С. 63.

[7] Там же. С. 80.